Система не ломает. Она формует. И каждый в этом городе уже давно принял форму. Кто-то — чашки кофе на дежурстве. Кто-то — стандартных речей на похоронах. «Злые люди» — это не драма, а вскрытие. Медленное. С точным скальпелем. И под этим слоем — не шок. Под ним — пустота. А потом приходит Лыков. Он не герой. Он аномалия. Потому что у него всё ещё болит.

Он не собирается ни с кем воевать. Он просто не может жить, делая вид. И в этом его ужас для других. Он не требует революции. Он требует совести. И этим рушит всё. Потому что совесть — это то, от чего здесь давно избавились. А он — приносит её назад. Не в словах. В поступках. И каждый поступок — как капля, падающая в болото. Не меняет пейзаж. Но меняет тишину. И становится ясно: больше не получится не слышать.